Форум » Проза » Рассказы и зарисовки от Скорпи - 3 » Ответить
Рассказы и зарисовки от Скорпи - 3
Пионыч: "Рассказы и зарисовки от Скорпи" Автор: Скорпион (Пионыч) Иллюстрации: Syaoran@ (Тессен) Жанр: мелодрамы, фентези, мистика - всяко может быть Герои: БН Время: когда как Место: где придется Пейринг: ВовАнна и только ВовАнна Примечание 1: что бы не происходило, будет ВА и хеппи-энд Примечание 2: выкладываю свои короткие произведения по просьбе Блонди ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2
Ответов - 75, стр:
1 2 3 4 All
Пионыч: Мари... пишет: . У меня один вопрос, когда же Владимир наконец-то перестанет быть эгоистом и освободит Анну (ну и женится на ней Сейчас на ней жениться очень неудобно - она величиной с ладошку Владимира. а это осложнит супружескую жизнь очень сильно. Что же до свободы - тут Вову надо простимулировать, как всегда. Ведь когда он в БН сподобился отдать вольную? Когда в ночь перед дуэлью понял, что она его не любит и что любит Репнина.
blondy: Пионыч пишет: Что же до свободы - тут Вову надо простимулировать, как всегда. Ведь когда он в БН сподобился отдать вольную? Когда в ночь перед дуэлью понял, что она его не любит и что любит Репнина. Well, there's no Repnin here What would be the stimulus?? Come on!!! Give us continuation
Пионыч: blondy пишет: Come on!!! Give us continuation Why can't I say "No" to this young lady?..
Пионыч: Дни струились, будто бесценный шелк, и разворачивались широким полотном недель. За осенью последовала холодная снежная зима. И лишь в жизни обитателей поместья Корфов мало, что переменилось за последнее время. Разве только молодой барон становился всё мрачнее и угрюмее, уже не заставлял свою маленькую фею выполнять никому не нужные приказы и глупые желания. Он вообще мало говорил с ней, отгораживаясь непонятными делами, и всё чаще уезжал из дому на весь день. А возвращался поздно вечером, когда холодные зимние звезды безучастно смотрели вниз, а ветры глухо перешептывались о предстоящих морозах. И в один из таких вечеров Анна не выдержала. Дождалась его возвращения, хоть ночь пугает фей своей чернотой, и взглянула с немым укором. - Хозяин? – в тишине спящего дома ее нежный негромкий голосок прозвучал неожиданно четко, и Владимир вздрогнул, остановился, лишь занеся ногу на ступеньку, но не спеша поворачиваться. - До сих пор не спишь, Анна? – ответил на ее зов, немного грубее и порывистей, чем хотелось бы, но она, казалось, даже не обратила внимания, привыкшая за последнее время к его бессовестным выходкам. - Почему ты стал другим со мною? Я плохо исполняю свои обязанности? Плохо служу тебе? Еле слышное приглушенное «нет» вовсе не было тем словом, которого ожидала крошечная красавица. Она упрямо вздернула подбородок и подлетела ближе, крылья, переливаясь перламутровым блеском, затрепетали, останавливая полет у самого лица барона, а немного бледные губки настойчиво повторили: - Почему? Владимир не нашел, что ей сказать. Молча пожал плечами и шагнул вперед, поднимаясь на второй этаж. Слишком важно, чтобы его хрупкая фея ни о чем не догадалась… Ведь если она поймет… видеть сожаление и огорчение, сострадание в синих глазах так тяжело… И она будет жалеть – что не смогла, не исполнила желания своего хозяина! Только хозяина… Никем другим он никогда для нее не был, никем и не станет, и не проще ли открыть дверцу клетки, отпуская волшебную девочку на волю?... Но как жить потом – без ее лучистого взгляда, без солнечной улыбки, без дивных песен, не слушать которые невозможно? Молодой человек бессильно стиснул кулаки: нет, легче самому умереть, нежели отпустить Анну, – хоть и останется она лишь несбыточной мечтой из жарких снов… Сегодняшней ночью он не стал топить боль в хмельном дурмане, а утром за завтраком улыбнулся своей фее и сообщил: - Мы едем в Петербург. Из маленьких тонких пальчиков выпал стебелек засохшего цветка, который Анна пыталась воскресить, вдохнув силу жизни и лета. - Зачем? Скупо пожав плечами, Владимир отпил небольшой глоток вина и поставил бокал на стол. - Хочу повидаться с друзьями, да и вообще… надоело в глуши… - сказал, и самому стало неприятно от этих слов, единственное желание, острое до боли, гнало его из родного дома: там, в столице, он мог позволить себе отвлечься от мыслей об Анне, утешиться в чужих объятьях. Только оставить ее далеко он тоже не мог. Зубы стиснулись до скрежета, чуть не выдавая с головой его спрятанную от посторонних глаз муку. Феечка покорно кивнула и упорхнула куда-то, оставив барона в горьком одиночестве. Петербург встретил сугробами едва ли не в человеческий рост да таким сильным холодным ветром, что волшебные крылья не удерживали маленькую Анну в воздухе. Она зябко прижалась к тяжелому бархату занавески и посматривала из окна на шумные городские улицы, вспоминая, как же давно не была она здесь. Владимир снова бросил быстрый взгляд на крылатую девушку, протягивая руку. - Аня, не упрямься, иди ко мне. Она покачала головой в ответ. - Спасибо… - голос каким-то чудом не дрогнул от пронзающего тело холода. – Я не замерзла. - Анечка, ну не сердись. Иди сюда! – барон отвернул полу теплого пальто, но фея отвернулась, непреклонная, гордая малышка. Барон почти прикоснулся к тонким, словно паутинка, крылышкам, покрытым, словно легким инеем замершим перламутром, но вовремя вспомнил один старый, как мир, запрет: человеку нельзя нарушать хрупкую гармонию волшебства, спрятанного в радужной пыльце. Рука одернулась сама по себе, и Корф шумно выдохнул. В этот миг карета установилась у ворот особняка… Анна не пожелала отдельных покоев, положенных хозяйской фее, так никто и не узнал, где выбрала она укромный уголок, но свои обязанности маленькая чародейка исполняла исправно. Только вот барон не спешил загадывать слишком много: попросил свежие цветы в гостиную, пару-тройку других мелочей. Словно невзначай, между делом, пожелал, чтобы его Анна улыбнулась, как прежде. Уголки ее губ робко дрогнули в ответ, и Владимиру пришлось признаться себе, что это величайшее, прекраснейшее Анино волшебство. Да не сказать о нем вслух. Не выразить открыто своё восхищение… Фея присела на высокий подоконник и обхватила ногами крошечные коленки. Зима разрисовала стекла – не выглянуть наружу… Лишь только ранние вечерние сумерки опустились на город, молодой барон снова уехал, и опять не сказал ей, куда. Очередной бал-маскарад? Дружеская пирушка? Женщины, от которых не знал отбоя ветреный красавец? Анна уронила голову на грудь, прикрывая глаза от мучительной, саднящей в сердце боли. - Ах, Володя… что же ты не отпускаешь меня? Держишь крепко, словно капканом, непомерной тяжестью придавливаешь к земле крылья, и тут же одним взмахом руки разрешаешь вольный полет?! Слезинка блеснула на ресницах, но девушка успела смахнуть ладонью горько-соленую капельку. Каким далеким и чужим сделался её хозяин. Как хотела она хоть на миг увидеть его прежнего… И как сильно, беззаветно, верно она любила его! Любила так, что душа замирает, стук сердца прерывается в груди от одного мимолетного воспоминания о строгой серебристой глубине его взгляда, в которой каждый раз тонешь, будто в море, и в пучине этой обретаешь себя. Неожиданный стук привлек внимание, отвлекая от мрачных раздумий. Не закрытая занятой прислугой, где-то ударялась о стену оконная рама. Анна порхнула на звук и хотела сначала пожелать, чтобы створка прикрылась, но потом вдруг улыбнулась несмело. Владимир не приказывал ей постоянно находиться в особняке, значит, она не нарушит никаких обещаний, если немного прогуляется по зимней заснеженной столице… Пушистая меховая шубка, крошечная и смешная, но довольно теплая, спрятала лукавую улыбку, пушистые волосы скрыла шапочка, отороченная лебяжьим пухом – Корфы не скупились на наряды даже для домашних фей. Порыв ветра гостеприимно распахнул окошко, и крылья волшебницы сверкнули в темноте жемчужным перламутром. На улицах было не слишком многолюдно, редкие же прохожие и вовсе не обращали внимания на летящую в ночной мгле крошечную красавицу. Анна с восторгом смотрела по сторонам, пытаясь представить, какими кажутся все эти роскошные дворцы и широкие площади с высоты человеческого роста. У набережной она прервала полет. Усевшись на чугунных перилах, глянула вниз, пытаясь отыскать в мутном царстве льда ответ на свои мольбы и просьбы. Жизнь проносилась мимо – грохотала проезжающими экипажами, звала кого-то незнакомыми голосами, завывала с протяжным стоном северными ветрами, но Анна, кутаясь в свою меховую одежку, не слышала никого и ничего. Оттого женщине, величественно выглянувшей из кареты, довелось несколько раз настойчиво позвать её по имени: - Аня!!!
blondy: Пионыч пишет: Why can't I say "No" to this young lady?.. Because I'm pretty and witty and pretty and witty
Sonya Rey: Это что там за разговоры такие по поводу того, что может оказаться поздно и что-то там невозможно Вроде же фея сказала, что на свободе она быстрее растет Пионыч пишет: Оттого женщине, величественно выглянувшей из кареты, довелось несколько раз настойчиво позвать её по имени: - Аня!!! Я искренне надеюсь, что это не мадам Де Воланж
Пионыч: Sonya Rey пишет: то что там за разговоры такие по поводу того, что может оказаться поздно и что-то там невозможно Вроде же фея сказала, что на свободе она быстрее растет На свободе вообще всё проще, но с таким жутким собственником, как наш барон... Где она, эта свобода? Он же добровольно ни за что со своей феей не расстанется.
Мари... : Пионыч пишет: Сейчас на ней жениться очень неудобно - она величиной с ладошку Владимира. а это осложнит супружескую жизнь очень сильно. Я имела ввиду, чтобы он ее отпустил и она стала человеком! Пионыч пишет: На свободе вообще всё проще, но с таким жутким собственником, как наш барон... Где она, эта свобода? Он же добровольно ни за что со своей феей не расстанется. Скорпи, ты меня пугаешь! Она же не будет всю жизнь такой маленькой? Хотя, зная Наташу, я не поверю, что Владимир не упадет к ногам Анны. И не будет ее оч СИЛЬНО ЛЮБИТЬ Sonya Rey пишет: Я искренне надеюсь, что это не мадам Де Воланж Сонечка, не ты одна. Наталечка, спаибо за такой чудесный отрывок
Пионыч: Мари... пишет: Я имела ввиду, чтобы он ее отпустил и она стала человеком! Если олн ее отпустит, она станет взрослой феей. Удобнее, конечно, чем на крошечной жениться, но феи всё же не люди: растут на воле быстрее, но потом не стареют и живут почти вечно. Мари... пишет: И не будет ее оч СИЛЬНО ЛЮБИТЬ Я думаю над этим моментом, если честно. Нет, будет, конечно, но войдет ли это в текст? Мари... пишет: Сонечка, не ты одна. Ну надейтесь на пару.
Мари... : Пионыч пишет: Если олн ее отпустит, она станет взрослой феей. Удобнее, конечно, чем на крошечной жениться, но феи всё же не люди: растут на воле быстрее, но потом не стареют и живут почти вечно. Ого, как... А я и не знала. .. Так что, у них Корфята никак не выйдут, да? Пионыч пишет: Я думаю над этим моментом, если честно. Нет, будет, конечно, но войдет ли это в текст? Я имела ввиду не в том смысле, в котором ты подумала Пионыч пишет: Ну надейтесь на пару. Наташк, как говрится, надежда умирает последней и никогда не говори никогда Так что ждемс проду
blondy: Пионыч пишет: - Почему? Владимир не нашел, что ей сказать. Молча пожал плечами и шагнул вперед, поднимаясь на второй этаж. Слишком важно, чтобы его хрупкая фея ни о чем не догадалась… Ведь если она поймет… видеть сожаление и огорчение, сострадание в синих глазах так тяжело… И она будет жалеть – что не смогла, не исполнила желания своего хозяина! Только хозяина… Никем другим он никогда для нее не был, никем и не станет, и не проще ли открыть дверцу клетки, отпуская волшебную девочку на волю?... Но как жить потом – без ее лучистого взгляда, без солнечной улыбки, без дивных песен, не слушать которые невозможно? Молодой человек бессильно стиснул кулаки: нет, легче самому умереть, нежели отпустить Анну, – хоть и останется она лишь несбыточной мечтой из жарких снов… Пионыч пишет: Словно невзначай, между делом, пожелал, чтобы его Анна улыбнулась, как прежде. Уголки ее губ робко дрогнули в ответ, и Владимиру пришлось признаться себе, что это величайшее, прекраснейшее Анино волшебство. Да не сказать о нем вслух. Не выразить открыто своё восхищение… Пионыч пишет: - Ах, Володя… что же ты не отпускаешь меня? Держишь крепко, словно капканом, непомерной тяжестью придавливаешь к земле крылья, и тут же одним взмахом руки разрешаешь вольный полет?! Слезинка блеснула на ресницах, но девушка успела смахнуть ладонью горько-соленую капельку. Каким далеким и чужим сделался её хозяин. Как хотела она хоть на миг увидеть его прежнего… И как сильно, беззаветно, верно она любила его! Любила так, что душа замирает, стук сердца прерывается в груди от одного мимолетного воспоминания о строгой серебристой глубине его взгляда, в которой каждый раз тонешь, будто в море, и в пучине этой обретаешь себя. Natasha, when will this torture and sadness end They are both too proud I'm sure this lady will make some changes... Пионыч пишет: Оттого женщине, величественно выглянувшей из кареты, довелось несколько раз настойчиво позвать её по имени: - Аня!!! I guess something radical ( even something bad/negative) needs to happen so that these two fools would confess their feelings It's time for positive chapter...
Пионыч: blondy пишет: I guess something radical ( even something bad/negative) needs to happen so that these two fools would confess their feelings It's time for positive chapter.. It's not quite positive, but.... Some changes are coming.
Пионыч: Ветер донес до красавицы этот голос – чужой, но в то же время такой знакомый, мягкий и строгий одновременно, такой родной, хоть и почти забытый за прошедшие годы. Фея поднялась в воздух и недоверчиво заглянула в окно кареты. Помимо ее воли губы расплылись в улыбке. А женщина, отодвинув посильнее тяжелый бархат занавески, едва заметно кивнула головой, приглашая, ведя, маня за собой… И Анна, не колеблясь ни минуты, приняла приглашение. Кучер беспрекословно подчинился приказу хозяйки, и кони резво побежали по брусчатой набережной, потом куда-то свернули, и крошечная фея смогла, наконец, перевести дух. - Шарлота! – синие глаза, сверкающие в морозном полумраке, расширились от удивления. – Шарлота, это… ты? Анна не знала наверняка, только где-то в глубине сердца, недоступной пониманию, ожило, затеплилось радостью узнавания это несмелое чувство: фея узнала свою старшую сестру. Шарлота царственно улыбнулась: - Я, Анечка… - приглушенным перламутром сверкнуло из-под теплой меховой накидки прозрачное крыло. Анна зажмурилась, закрывая лицо руками. - Но… что произошло? Ты… - она помедлила, бросив быстрый взгляд на сестру, - ты так изменилась… - Все мы меняемся, - старшая фея пожала плечами, - и все рано или поздно вырастаем… - Да, но… ведь не настолько быстро! Юная красавица спорхнула с мягкого сидения и осмотрела Шарлоту со всех сторон. - Помнишь, в детстве нам рассказывали сказки о том, что фея может невообразимо быстро поравняться с человеком, если… Анна замолчала, испуганно прикрыв ротик ладонью, но сестра продолжила за нее: - Если Хозяин освободит её. Да, всё так… Не имея сил принять эту возможность, девушка прошептала: - Твой Хозяин… отпустил тебя? Сам? По собственному желанию?! – вопросы дружным хороводом кружил в голове, не давая покоя. – Ох, Шарочка, и где же ты сейчас? Как? - Всё так же, с ним, - мечтательно улыбнулась Шарлота, но тут же стала гораздо серьезней. – Знаешь, должность старшей придворной феи наделяет определенным статусом и полномочиями… Впрочем, вряд ли тебе это интересно, душенька… - А ты по-прежнему обязана исполнять желания? – не унималась Анна, нетерпеливо перелетая с окошка кареты на сидение в ожидании ответа. - Я свободна! - сестра вздернула подбородок, - и никому ничего не должна! Но… теперь я могу исполнить всё, что захочу – любое чужое желание, кроме… Сама знаешь, кроме чего. - Нам неподвластна истинная природа вещей… - словно заученный урок, грустно проговорила Анна. – Я рождена феей, и не могу стать кем-то другим… - А ты… хотела бы? – тонкие женские брови лукаво изогнулись. Крошечная красавица наклонила голову, выдыхая почти неслышно: - Да… - и тут же вскинулась, не отрывая взгляда от горящих мудростью глаз сестры. – Но ведь есть Заветное желание! Ты теперь свободна, ты можешь исполнить мне его! На одни сутки, на двадцать четыре часа ты сделаешь меня человеком?! Шарлота отвернулась. - Не каждая фея вспоминает о Заветном желании. Уж слишком велика за него плата… - Разве? – на лице Анны появилось незнакомое ранее одухотворенное выражение незыблемого счастья. – Разве так уж много – поменять медленно плывущую вечность на быстротечность жизни, длиной в человеческую? - Глупая! Людской век невосполнимо короток! Лишь несколько десятилетий, и темнота смерти разверзается впереди, затягивая своими липкими щупальцами. А мы – бессмертны! Когда уходит в небытие Хозяин, мы можем, наконец, жить для себя, летать вволю, в счастливом ожидании того дня, когда впервые в радужных переливах наших крыльев покажется детская улыбка новой феи! Девушка устало уронила голову, а потом подняла чистый взгляд к холодным зимним звездам. - Бессмертие – ничто по сравнению с одним-единственным днем счастья… - нежный голос едва можно было расслышать в перестуке колес по мостовой. – Да и когда ОН уйдет… мне будет не за чем жить… Женщина насторожилась, недовольно нахмурившись. - ОН? Анна, ты…? Ты нарушила Первый закон?! - Но я люблю его!!! – слезы брызнули из глаз, хрупкая крылатая красавица уткнулась носиком в меховую накидку старшей сестры и неразборчиво пробормотала, - я люблю своего Хозяина… - Ладно, - Шарлота неловко провела пальцем по узкой спинке, по трепещущим, подрагивающим от рыданий маленьким крылышкам. – Я… исполню Заветное желание. Серебристые звездочки запорхали в воздухе, и сияние разлилось по темной улице, вырвавшись из окон быстро едущей кареты. Анна зажмурилась крепко-крепко, а когда открыла глаза, пораженно ахнула – теперь всё вокруг казалось не таким уж огромным, и Шарлота, едва ли выше ее самой, ласково погладила сестренку по щеке. - Аня, волшебство Заветного желания быстротечно, оно рассеется через сутки. Не наделай глупостей. – И, выглянув из кареты, приказала кучеру гнать к особняку Корфов. Дом встретил полумраком и горьким запахом оплывшего воска. Анна бесшумно проскользнула в оранжерею и присела в уголке. Скоро Владимир проснется… Жаль, что они не в поместье, здесь нет поблизости широких душистых лугов. Но всё равно они проедутся верхом – вдвоем по заснеженным столичным улицам – как он и хотел… Странное, непонятное желание, которое так и не исчезло с годами. Зачем Владимиру это? Анна провела рукой по темно-зеленым листочкам розы и улыбнулась: фею не могут ранить острые шипы, а сейчас ладошку пронзило болью… Стало быть, она человек! Девушка прикрыла глаза, прижимаясь виском к холодному стеклу. Да рассвета еще так далеко. Еще чернота заливает небосклон, не пуская первые несмелые лучи бело-золотистого северного солнца. Так непривычно не чувствовать природу вокруг, но это ничего… Со всем можно смириться ради того, чтобы хоть один бесценный день провести с любимым! Кажется, Анна задремала… Впрочем, скорее уж заснула, потому что, открывшись, глаза зажмурились, ослепленные, от сверкающего света нового дня. - Владимир! – Анна подхватила подол шелкового платья и выбежала из оранжереи. Коридор… За ним – гостиная, столовая, кабинет. Нигде нет барона. Ни даже тени его, ни даже запаха! Горничная окинула барышню испуганным взглядом, но поспешила удалиться. Анна лишь усмехнулась, смотря ей вслед. Все в доме знали фею молодого хозяина, все в мире знали, насколько могущественны феи, – вот, должно быть, и Маруся подумала, что подобные превращения в порядке вещей… Дверь в спальную барона оказалась не заперта, но даже там Владимира не было, и аккуратно заправленную постель не расстилали нынешней ночью. Глупые предчувствия закрались в душу, не отпуская, и сжали сердце так сильно – стало трудно дышать! Следом пришла и ревность – огненная, жгучая, вихрем искр опалила душу. Как же, он ведь приехал в Петербург за развлечениями, видимо, и сейчас где-то… с другой… И в пору бы стиснуть зубы, чтобы не дать вырваться в мир проклятьям, да Анна во время опомнилась: не фея, лишь человек она сейчас, и не сможет проклясть свою судьбину слишком жестоко и бесповоротно. Весь день красавица неприкаянно бродила по огромному дому в ожидании хозяина, всё чаще и чаще задерживаясь у двери его спальной. Ближе к вечеру, когда уже покатилось к западу окоченевшее солнышко, холод одиночества сковал по рукам и ногам, к самому горлу подобрались невыплаканные слезы, но Владимир до сих пор не появился. Анна вернулась к своим увядшим розам, свернулась калачиком на широкой скамье и смежила веки…
blondy: Пионыч пишет: Весь день красавица неприкаянно бродила по огромному дому в ожидании хозяина, всё чаще и чаще задерживаясь у двери его спальной. Ближе к вечеру, когда уже покатилось к западу окоченевшее солнышко, холод одиночества сковал по рукам и ногам, к самому горлу подобрались невыплаканные слезы, но Владимир до сих пор не появился. Анна вернулась к своим увядшим розам, свернулась калачиком на широкой скамье и смежила веки… It's not fair Why didn't he come home? Пионыч пишет: - Не каждая фея вспоминает о Заветном желании. Уж слишком велика за него плата… - Разве? – на лице Анны появилось незнакомое ранее одухотворенное выражение незыблемого счастья. – Разве так уж много – поменять медленно плывущую вечность на быстротечность жизни, длиной в человеческую? - Глупая! Людской век невосполнимо короток! Лишь несколько десятилетий, и темнота смерти разверзается впереди, затягивая своими липкими щупальцами. А мы – бессмертны! Пионыч пишет: - Аня, волшебство Заветного желания быстротечно, оно рассеется через сутки. I got confused Anna is now mortal i.e. human forever or this should have lasted only 24 hours?
Пионыч: blondy пишет: Anna is now mortal i.e. human forever or this should have lasted only 24 hours? Now Anna is human, but only for 24 hours, Then she again will become a fairy, but instead of eternal life each fairy has got she'll get several decades - like a human. That's the price of The Wish.
blondy: Пионыч пишет: Now Anna is human, but only for 24 hour And Vladimir wasn't home But I guess there's few more hours left He better be back home soon Пионыч пишет: Then she again will become a fairy, but instead of eternal life each fairy has got she'll get several decades - like a human. That's the price of The Wish Oh, now I see Poor Anna but I guess now Vova only needs to set her free
blondy: Natasha, when can we expect the next chapter? I'm dying to find out what's going to happen next
Пионыч: blondy пишет: Poor Anna but I guess now Vova only needs to set her free I've made some countings... Well, the free fairy is growing very fast. In 15 years she grows up to 40 years or something. So, I think setting Anna free is not the best Vova's choice, unless anything else is more important here... blondy пишет: when can we expect the next chapter? The term is usual: one chapter in two days. So the next one is going to be posted the day after tomorrow
blondy: Пионыч пишет: Well, the free fairy is growing very fast. In 15 years she grows up to 40 years or something. Oh, my!! Пионыч пишет: I think setting Anna free is not the best Vova's choice, unless anything else is more important here... And you are the only one who knows what it is I bet you're enjoying us losing our minds out of thinking Пионыч пишет: So the next one is going to be posted the day after tomorrow You are so cruel I wish fairy made you post earlier
Пионыч: blondy пишет: I wish fairy made you post earlier I hope that fairy is not so cruel as I am
полная версия страницы