Форум » Проза » Рассказы и зарисовки от Скорпи - 2 » Ответить
Рассказы и зарисовки от Скорпи - 2
Пионыч: "Рассказы и зарисовки от Скорпи" Автор: Скорпион (Пионыч) Иллюстрации: Syaoran@ (Тессен) Жанр: мелодрамы, фентези, мистика - всяко может быть Герои: БН Время: когда как Место: где придется Пейринг: ВовАнна и только ВовАнна Примечание 1: что бы не происходило, будет ВА и хеппи-энд Примечание 2: выкладываю свои короткие произведения по просьбе Блонди ЧАСТЬ 1
Ответов - 57, стр:
1 2 3 All
Пионыч: В гостиную вошла заспанная горничная, с удивлением воззрилась на барышню, и той не оставалось ничего, как велеть передать барону, что ей дурно спалось, и поспешно удалиться в свою комнату. Уже там она присела на краешек смятой ночью кровати. Слёзы необъяснимым образом высохли, оставив только соленую горечь на щеках да пустошь в душе. - Лучше бы я смолчал… Владимир уже сидел рядом, нервно сцепив в замок пальцы. Анна подняла на него сухие блестящие глаза. - Лучше? – она отрешенно замотала головой. – Нет, не говори так, и не думай, я имела право знать это, слышишь? Я должна была узнать об этом раньше, раньше… Слова оборвались – так рвется от напряжения слишком сильно натянутая тугая тетива. Девушка протянула руку, как перед этим Владимир, осторожно, не прикасаясь, очертила ладонью висок, линию скул и подбородок. - Ах Володенька… За что же нам… всё это? Почему… почему так жестоко… Володя? Из сбивчивого шепота, из несвязных фраз молодой барон понял лишь одно: сладко терзавшее его чувство к крепостной воспитаннице отца взаимно. - Анечка, жизнь моя! – выдохнул он радостно – и вдруг осознал всю абсурдность, всю безысходность своего пылкого возгласа. Да и красавица, сидящая рядом, осознала ее в полной мере. На ресничках снова блеснули крошечные капельки, и с тихим стоном Анна упала в мужские объятья. - Владимир! Мужчина протянул руки, но не смог её удержать. Пролетев сквозь него, девушка упала ничком на постель и зашлась в рыданиях. Она уже не видела, не замечала, как мучительно сошлись на переносице темные брови, как, опустившись у её ног, Владимир стал на колени и склонился к её волосам. Она уже не слышала ни его нежных признаний, ни покаянных речей, ни мольбы о прощении. В ее мире сейчас не было ничего, кроме слёз… *** Анна зябко вздрогнула и обняла себя за плечи. Морозный воздух проходил через тело, но был не в силах унять воспаленное сознание. Крошечные слезинки замерзали, превращаясь в соленый лед, так и не успевая скатиться по бледным щекам. Молодой человек замер рядом. - Анна, отойди от окна, - в его низком голосе чувствовалась тревога. Так непривычно, так странно… Девушка медленно покачала головой. - Когда холодно, в сердце не так громко стонет боль... - Но ты же заболеешь! Владимир в сердцах захлопнул оконные створки, деревянная рама, с треском закрывшись, задребезжала мелким звоном стекла, и этот звук разнесся по мирно отдыхающему вечернему дому. Испуганно всполошились слуги в людской, горничная, прибиравшаяся в кабинете Ивана Ивановича, едва не обронила графин с его излюбленным бренди, даже сам барон, неторопливо спускавшийся по лестнице, свел брови и взволнованно огляделся. Только Анна осталась на месте, казалось, совершенно спокойная и невозмутимая. Что звон так и не разбившегося стекла, когда сердце уже превратилось в груду кровавых острых осколков от понимания того, что любимый мертв, и лишь в смерти своей духом бестелесным успел открыть чувства, да и дух этот скоро растворится, навеки покидая отчий дом. Уходя от неё… - Это несправедливо! – красавица удрученно отвернулась, отбрасывая от лица белокурые пряди. – Почему ты можешь прикасаться ко всему в доме, но только не ко мне? Почему, Володя? Он не знал ответа. Глубокий вдох, шумный выдох – мертвым не нужен воздух, и всё же по привычке Корф пытался успокоиться, выравнивая дыхание. В этот миг в дверном проеме показался старый барон. Тяжело опираясь на трость, Иван Иванович тепло посмотрел на воспитанницу. - Что-то стряслось, Аннушка? Ты совсем бледная, девочка, уже который день схожа с тенью. Может, послать за доктором? Выдавила из себя натянутую улыбку: - Ну что вы, дядюшка… - ресницы прикрыли грустный взгляд. – Просто зима, снег на дворе так медленно кружится, навевает горькие думы… И не спится по ночам – оттого, возможно, немного устала. - Ой, темнишь, Аннушка, - серые глаза опекуна лукаво прищурились. – Уж не влюбилась ли? Скажи: аль украл кто твое неискушенное сердечко? Помимо воли девичьи щечки залил нежный румянец. Представилось вдруг, что Владимир – живой, невредимый – сейчас шагнет навстречу отцу, поприветствует обрадованного родителя быстрым кивком головы и скажет: «Имею честь просить руки Анны, вашей воспитанницы, - скажет своим неповторимым бархатным голосом, обернется и возьмет её дрожащую ладошку в свою, и добавит чуть тише, - отец, Анна уже ответила согласием на моё предложение. И отныне в вашей власти разрешить наше обоюдное счастье». Да вот не бывать этому – никогда! Черной пропастью разверзлась впереди будущность, и в глубине её мраком клубится это жестокое – никогда! - Чего молчишь? – ласково усмехнулся Иван Иванович, наблюдая за красавицей. – Значит, прав я, девочка? Ну что же, во имя всего святого, она могла ответить?! Подтвердить предположение дядюшки? В таком случае не избежать любопытных вопросов об избраннике, а он, хоть и стоит рядом, всё равно навечно потерян. Тогда… солгать? Нет уж, довольно лжи! Она упорно и давно запрещала себе даже думать о молодом барине, убеждала себя, что боится его, что холодно-серый взгляд стальных очей ей безразличен. И что же? Ценой его жизни поняла непреложную истину своего сердца: она любит его, гордого и упрямого, всегда любила, только самой себе страшилась доселе в этом признаться. От досадной необходимости отвечать на поставленный вопрос Анну избавил неожиданный гость. Как был – в заснеженном тулупе с поднятым воротом, в высокой шапке из овчины – нарочный привез барину письмо. - Странное дело, - пожал плечами Иван Иванович, озадаченно разглядывая конверт без подписи. Молодые люди испуганно переглянулись. - Это оно… Анна скорее угадала, нежели услышала, что прошептали бледные губы Владимира. Она робко придвинулась к нему поближе. - Думаешь… - Да! – теперь его голос звучал с такой уверенностью, как будто бы он сам находился сейчас рядом с отцом, пробегая глазами по выведенным строкам. – Моё тело нашли, и о гибели извещают семью. Аня, поддержи его, он ведь… еще не оправился после болезни. Он… Впервые девушка слышала, чтобы с такой неприкрытой искренней заботой Владимир Корф говорил об отце, с таким волнением пекся о его здоровье. Словно разгадав мысли возлюбленной, поручик улыбнулся: - Наверное, стоило умереть, чтобы понять, как отец мне дорог. – И тут же лоб прорезала недовольная складочка. – Ну же, Аня, иди к нему! Вопреки ожиданиям детей, старый барон, однако, не выглядел огорченным или подавленным. Скорее уж удивление с толикой беспокойства скользнуло во взгляде. - Собирайся, Анечка, - он оперся на резную спинку стула, небрежно махнув письмом. – Утром мы возвращаемся в поместье. Дела требуют моего личного присутствия. - В поместье? – девушка не смогла скрыть испуг. – Но… зачем? Старик снисходительно улыбнулся. - Нечего забивать хозяйственными делами эту хорошенькую головку. Всё равно будущей приме Императорских театров не пригодятся сии знания. Анне пришлось очень сильно постараться, чтобы не горчили привкусом подоспевших слез произнесенные слова. - Если неважно, не могла бы я… остаться в Петербурге? – синие глаза глядели с мольбой, и только слепцу не стало бы рассмотреть плескавшегося в них отчаянья. Розовые губки дрожали. – Пожалуйста… дядюшка… - Полноте, Аня, - прежде ласковый, голос опекуна звучал теперь строже, более властно. – Это не последний твой визит в столицу, еще не раз увидишь и дворцы, и парки, и набережную в гранитном плену. А следующей осенью начнем выезжать в свет. Тогда, глядишь, и Володя уже вернется домой… Старик вздохнул и вышел, не заметив, как по лицу юной красавицы потекли беспомощные слёзы. - Придется ехать, - бесстрастно проговорил Владимир и отвернулся к окну, скрестив руки на груди. Анна метнула к нему, всматриваясь в глаза, почти прозрачные за серо-голубой дымкой. - Я не могу! – она вдруг ощутила, как болезненно не хватает воздуха в груди. – Ты скоро уйдешь, я не брошу тебя в последние дни! Я не хочу, любимый мой… Она смущено потупилась, а когда подняла заплаканные глаза, мутный прежде взгляд Владимира был ясен, как когда-то, и словно горел из-под темных густых ресниц. Он уже успел прежде догадаться об ответном чувстве, но только что Анна впервые призналась ему вслух. Сказала о своей любви – сама! Это ли не чудо, ждать которого уже отчаялось его мертвое сердце?! - Я тоже не хочу расставаться, - прозрачные пальцы будто коснулись золотистых волос, почти провели по влажной от слез щечке, по соблазнительным губам, должно быть, сладким и пьянящим на вкус. – Но ради этих твоих слов… Поверь, любовь моя: смерть не такая уж и высокая цена за возможность услышать их…
Царапка: Красивый рассказ, грустный, но надеюсь на доброго автора
Пионыч: Надежда умирает последней.
blondy: Пионыч пишет: - Ах Володенька… За что же нам… всё это? Почему… почему так жестоко… Володя? Из сбивчивого шепота, из несвязных фраз молодой барон понял лишь одно: сладко терзавшее его чувство к крепостной воспитаннице отца взаимно. How could he doubt it Пионыч пишет: - Это несправедливо! – красавица удрученно отвернулась, отбрасывая от лица белокурые пряди. – Почему ты можешь прикасаться ко всему в доме, но только не ко мне? Почему, Володя? Indeed not fair!!! Пионыч пишет: - Я не могу! – она вдруг ощутила, как болезненно не хватает воздуха в груди. – Ты скоро уйдешь, я не брошу тебя в последние дни! Я не хочу, любимый мой… Она смущено потупилась, а когда подняла заплаканные глаза, мутный прежде взгляд Владимира был ясен, как когда-то, и словно горел из-под темных густых ресниц. Он уже успел прежде догадаться об ответном чувстве, но только что Анна впервые призналась ему вслух. Сказала о своей любви – сама! Это ли не чудо, ждать которого уже отчаялось его мертвое сердце?! Anna said it spontaneously but for Vova to hear such words it was indeed a miracle But Natasha, it's not fair!!! Now I understand why Anna was chosen to be Vova's hell It hurts him like hell not being able to touch her, feel her, kiss her....and our poor Anna also feels desperate.... Пионыч пишет: – Но ради этих твоих слов… Поверь, любовь моя: смерть не такая уж и высокая цена за возможность услышать их… Пионыч пишет: Надежда умирает последней I know you're up to something.... But when will all this torture end? What's with the letter? And why Vova's body was never found?? That must be important for the outcome I guess his spirit will be present as long as his body is lost...right?
Пионыч: blondy пишет: I guess his spirit will be present as long as his body is lost...right? Well... Actually, not. But anyway, this detail is really important, especially in future. blondy пишет: I know you're up to something.... Yeah, I am. And I always am. blondy пишет: What's with the letter? And why Vova's body was never found?? Let's say: there won't be any explanations in the text itself, but I'll make the things clear after posting the last chapter, OK? (And I've got only 2 chapters left, so it's almost the end )
Пионыч: Вся дорога домой казалась нестерпимо долгой и мучительной пыткой. Впервые не радовал мерный перестук колес, прежде навевающий приятную дрему, впервые заснеженные поля, торжественным белым ковром раскинутые по обе стороны тракта, пугали, казались холодным и безучастным могильным саваном. Сжавшись в комочек у окна, Анна не слышала негромкие рассуждения барона о делах поместья, даже не пыталась изобразить на лице подобие вежливой улыбки. Странное безразличие овладело девушкой, и всё сильнее, всё дальше затягивало в свои сети. Память немилосердно нашептывала на ухо, что там, позади, в пустом доме, один на один со своей смертью остался ОН. Единственный – ни кого другого не желало более знать упрямое сердечко. Прежде не понятый, не услышанный, далекий и чужой, будто незнакомец, – сейчас он самый родной, близкий, нужный человек! И он навсегда остался там – где-то позади, куда не войти во второй раз, не вернуться. Владимир… Володя… Барон Владимир Иванович Корф… Воспоминания жгли душу, истязали, выматывали, но Анна упрямо возвращалась к тем недолгим мгновениям, проведенным с ним, и к его заблудшей душе, потерянной между раем и адом, тянулась, рыдая, душа его возлюбленной. - Приехали, барин! – пробасил вдруг Прохор, останавливая лошадей. Послышался шум и возня, дворовые подходили встретить хозяина. Анна вздрогнула от резкого звука постороннего голоса и быстро выскользнула из кареты, опершись на руку опекуна. Иван Иванович бросил быстрый взгляд на девушку и обеспокоено покачал головой: - Ну вот, совсем бледненькая, - его лицо озарила теплая отеческая улыбка. – Устала, Аннушка? Нынче же ступай к себе, отдохни хорошенько. Она послушно кивнула, и вдруг словно что-то толкнулось в груди, заставляя бешено застучать сердце. - Дядюшка, - нежные щечки покрыл румянец, синий взгляд чист и робок, и лишь лихорадочный блеск, затененный ресницами, скрытый в этой глубокой синеве глаз, выдает внутреннюю тревогу, непонятное волненье. – Можно ли мне немного прогуляться? Морозный воздух такой свежий, звонкий! И до вечера еще далеко, солнце только-только склонилось к западу… Безукоризненно вежливый тон, легкий поклон, вопросительный взгляд из-под ресниц – и старый барон уже готов всё позволить воспитаннице, даже эту непонятную прихоть, позднюю прогулку после утомительного пути. - Спасибо, дядюшка, - Анна искренне улыбнулась в ответ, и лишь когда Иван Иванович скрылся в дверях барского дома, тихо, почти неслышно прошептала, - и… простите меня, пожалуйста… Ноги сами понесли к обрыву – даже зимой, в самый лютый мороз речные омуты бурлили и клокотали под крутым уступом, и снег, падая вниз, темнел и медленно оседал в колюче-ледяной воде полыньи. Анна зажмурилась, без страха ступая вперед, едва ли отдавая себе отчет в том, что намеревалась сделать. Она уже ощущала через тонкую кожу дорожных сапожек неровную замерзшую землю на самом краю, юбки цеплялись за пожухлые стебли трав и ветки, в ушах шипела и глухо ворчала неспокойная даже под коркой льда река. - Анна! – властный испуганный голос остановил занесенный над пропастью шаг заставил открыть глаза. Девушка поднесла к губам озябшие пальчики, недоверчиво всматриваясь в почти прозрачную сейчас, на фоне вечереющего неба и белоснежной тишины фигуру. - Владимир… - непослушный голос с трудом выговорил родное имя. – Ты здесь… - Ну конечно здесь, маленькая моя, - будто ветер пролетает над лесом, неслышно, невесомо, он оказался рядом – такой же, в мундире и окровавленной рубашке, еле видной при свете заходящего солнца. Но даже так, даже сейчас боль и укор читались во взгляде. – Что же ты задумала, Анечка?! Медленно, осторожно, красавица отступила от обрыва и развернулась к барону, виновато потупила очи долу. - Я не могу без тебя, - всхлип вырвался помимо воли. Владимир приблизился к ней, тыльной стороной ладони провел у щеки, склонил голову, как если бы хотел прижаться лбом к ее холодному лбу. - Сможешь, обязательно сможешь, глупенькая, - так нежно, так ласково звучал его голос, укутывал мягким весенним теплом прямо посреди зимы. – Глупенькая моя, глупенькая… Губы девушки задрожали, пытаясь удержать слезы: - Но я думала… ты остался там! Я не… Владимир покачал головой. - Как я мог остаться вдали от тебя, Аня, если ты… - Что я? – тут же встрепенулась она, но молодой поручик уже успел отвернуться, оставив возглас без ответа. Впрочем, Анне не нужно было смотреть на красивое мужское лицо, она будто чувствовало, как хмурится упрямое чело, как темная челка падает на брови, и недовольная складочка залегла меж сведенных бровей. Наконец, нарушив молчание, Владимир выдохнул с горечью: - Пойдем в дом! – и, быстро повернувшись к девушке, сверкнул смеющимися глазами, как делал когда-то, так давно, словно в другой, невозможной жизни. Они вдвоем медленно шли по заснеженной тропинке. Ажурные снежинки порхали в воздухе, кружили в порывах ветра и падали на землю, пролетая сквозь молодого человека, - даже им не был преградой бестелесный призрак. Девушка обиженно надула губки, когда узнала, что молодой барон был рядом даже в сумраке кареты. - Был – и не соизволил показаться, чтобы мне было не так горько! Был – и ни словом не обмолвился, хотя знал, что Иван Иванович не увидит и не услышит тебя! - Не сердись, Аня, - бархатно прошептал Владимир, - вначале мне казалось, так будет лучше, а потом… потом я и вовсе решил сразу переместиться сюда, и встретить вас с отцом у ворот. Я ведь и подумать не мог, что моя девочка удумает такую глупость. Этот его голос… Анна всё бы ему простила. И на сей раз только грустно улыбнулась в ответ и тихо пообещала впредь не поступать так опрометчиво. Гостеприимно открылись створки дверей, приветствуя девушку и молодого хозяина. А на дворе уже готовилась разгуляться шальная февральская вьюга…А вместе с нею, как снег летит в вихре метели, полетели дни, складываясь в череду прощаний, омывая мир слезами о потерянном счастье. *** Анне не спалось. Как почти каждую ночь с тех самых пор, когда впервые увидела она в своей комнате в городском особняке Корфов погибшего поручика. У слабого огонька свечи она попробовала, было, читать, но буквы расплывались перед глазами, то ли от темноты, то ли от сдавленных рыданий. Даже пламя в камине не горело так ярко и радостно, как прежде, – ведь еще только день, и Владимир покинет ее навсегда. Один короткий зимний день, который нужно с честью выстоять, пережить, перетерпеть, не проклиная небеса за эту жестокую несправедливость, не проклиная саму жизнь. Она же обещала… Обещала ЕМУ, что не пойдет следом, попытается привыкнуть к мысли о том, что его нет, и забыть эту любовь. Сможет ли?.. Даже теперь ясно: никогда. Но чтобы Владимир ушел спокойным, чтобы обрел, наконец, давно заслуженный рай, крепостная воспитанница его отца могла и не такое пообещать. А данное слово следует держать – так учили с детства. Протяжно выдохнув еле слышный стон, Анна закрыла книгу и подошла к закрытой двери. - Володя… - позвала почти шепотом, опасаясь чужих ушей. Только в этот раз молодой человек не явился на зов любимой. Зябко передернув плечами, она набросила легкую шаль и потянулась к ручке. Окутанный во тьму и тишину, дом спал под привычные в эту пору завывания зимнего лютого ветра. Решив, что Владимир наверняка в кабинете отца, красавица быстро спустилась вниз, в надежде, незаметно скользнув через гостиную, повидаться с ним, поговорить напоследок или же просто помолчать, без лишних слов понимая, о чем болит его израненная душа. Она уже почти открыла массивную дубовую дверь, когда неприятно резанул слух насмешливый голос.
blondy: Пионыч пишет: - Спасибо, дядюшка, - Анна искренне улыбнулась в ответ, и лишь когда Иван Иванович скрылся в дверях барского дома, тихо, почти неслышно прошептала, - и… простите меня, пожалуйста… Oh, knowing Anna I could assume she'll take such decision Thank God Vladimir was there on time to save her from herself Пионыч пишет: - Был – и не соизволил показаться, чтобы мне было не так горько! Был – и ни словом не обмолвился, хотя знал, что Иван Иванович не увидит и не услышит тебя! Really!! How could he let her be so sad all the way Пионыч пишет: Даже пламя в камине не горело так ярко и радостно, как прежде, – ведь еще только день, и Владимир покинет ее навсегда. Один короткий зимний день, который нужно с честью выстоять, пережить, перетерпеть, не проклиная небеса за эту жестокую несправедливость, не проклиная саму жизнь. Она же обещала…Обещала ЕМУ, что не пойдет следом, попытается привыкнуть к мысли о том, что его нет, и забыть эту любовь. Сможет ли?.. Даже теперь ясно: никогда. Good that she promised, no matter how hard it would be without him Пионыч пишет: Она уже почти открыла массивную дубовую дверь, когда неприятно резанул слух насмешливый голос. Modestovich was the first person that came to my mind But she REALLY doesn't need his presence right now Natasha, thanks!! There's only one chapter left... So you should better solve all this confusion, sadness, desperation and let love conquer it all
Пионыч: blondy пишет: So you should better solve all this confusion, sadness, desperation and let love conquer it all I guess, you know, sweety, I am full of surprises, don't you? So, I'll post the last chapter tomorrow. Everything for my beloved Nenna.
blondy: Пионыч пишет: I guess, you know, sweety, I am full of surprises, don't you? Of course I know .....but this one should better be a BLAST Пионыч пишет: So, I'll post the last chapter tomorrow. Everything for my beloved Nenna.
Пионыч: blondy пишет: but this one should better be a BLAST Ah-ha, I'll try.
blondy: What are you laughing about!? I'm serious Пионыч пишет: Ah-ha, I'll try. Not try-- JUST DO IT!!
Пионыч: blondy пишет: What are you laughing about!? I'm serious Well, well, well... Let me think... I assume, I am laughing at your persistance - just at it, that's all. Because - blondy пишет: JUST DO IT!! - you know well enough: I WILL!!!
Пионыч: - Что, не спится? Марья Алексеевна Долгорукая стояла, вздернув подбородок, пряча что-то в широком рукаве шубы. Её серая шляпка немного съехала набок, так, словно женщина очень спешила, и, видимо, совершенно не занимала теперь княгиню, которая, недобро прищурившись, полностью сосредоточилась на Анне. Долгорукие были друзьями и ближайшими соседями Корфов, и князь Петр Михайлович то и дело захаживал в гости к старому барону сыграть в шахматы или же просто побеседовать за бокалом коньяка, вспоминая молодые годы. Дабы не мешать разговорам старинных приятелей, юная воспитанница Ивана Ивановича, вежливо кивнув на приветствие, сразу же покидала гостиную или кабинет. Тем более странно, что в столь поздний час понадобилось в усадьбе Корфов княгине Долгорукой? Будто разгадав мысли девушки, Марья Алексеевна расхохоталась: - Не поймешь никак? – но вдруг холодная ярость блеснула в женском взгляде. – Или прикидываешься? А ну, в глаза мне гляди, живо! - О чем вы? – Анна испуганно прижалась к стене, боясь посмотреть на рассерженную соседку, но та лишь подошла ближе. Грубые пальцы вцепились в точеный девичий подбородок, заставляя поднять голову. - Врешь ты всё, - Марья Алексеевна скривилась. – Ты знала! Все знали – и потешались надо мною! - Но… - голосок Анны дрожал, теряясь в густом и спертом воздухе. – Я действительно не понимаю… - Молчи! – резкий окрик эхом разнесся по комнате. Долгорукая отступила назад, качая головой, что-то беззвучно бормоча себе под нос. Всегда горящие надменной строгостью, нынче ее глаза отражали блеск безумия. Анна замерла, когда разглядела в руке нежданной поздней гостьи пистолет. Черное дуло зловеще поднялось, прицеливаясь девушке в сердце. - Всех ненавижу… - прошипела княгиня, - всех уничтожу! А начну с тебя – пусть старый греховодник, не ведающий ничего святого, полюбуется сначала, как умирает его ненаглядная воспитанница, а потом и сам… Она замолчала, беспомощно хватая ртом воздух, но тонкий палец уже лег на курок. - Не делайте этого, Марья Алексеевна, - Анна не испугалась за себя, просто отчетливо понимала, что следующей жертвой суждено стать барону, а он не заслужил подобной участи. – Я уверена: вы ошибаетесь, и дядюшка… Иван Иванович не виноват ни в чем... - Да ты хоть представляешь, ЧТО он делал столько лет, девчонка!? – Долгорукая поморщилась, на миг опуская пистолет, и Анна бросилась к лестнице на второй этаж. Она сама не ожидала от себя такого поступка, но страх за жизнь опекуна заслонил все доводы разума. Девушка уже успела преодолеть несколько ступеней, когда догнал ее звук выстрела, ударил в спину, руку пониже плеча прожгло нечеловеческой огненной болью, и комната закружилась сверху донизу, падая и переворачиваясь. Она тихо ахнула и осела на пол, и тут где-то далеко, за гранью боли и страха, услышала крик, наполненный отчаяньем: «Анна!!!» Владимир выскользнул из тени, подбежал к ней, падая на колени. - Аня, девочка моя, Анечка! Господи… Аня! Он знал, что не может даже прикоснуться, не то что поднять любимую и позвать на помощь. А она лежала, истекая кровью, и слуги будто повымерли, и никого вокруг. Поручик рванул ворот мундира, расстегнул пуговицы, душившие сейчас пуще удавки, и склонился над бледной девушкой, едва смогли прошептать губы: - Анечка, милая, открой глаза… - Володя… - слабо проговорила она в ответ, пытаясь потянуться к нему, - ты здесь… Ты возьмешь меня с собой, мы уйдем вместе… - Глупая! Никто еще не умирал от простреленной руки, – Корф нахмурился и, как раньше, провел ладонью, почти трогая залитую кровью шелковую ткань. Анна подалась навстречу – и вдруг почувствовала его легкое прикосновение! Владимир не поверил сначала своим ощущениям, своим глазам, которые вместо прозрачного фантома видели теперь живую руку, испачканную ярко-алой кровью. И только изумленные глаза девушки подтвердили, что всё на самом деле, всё правда. - Что за черт?!.. Молодые люди обернулись на испуганный возглас и заметили Марью Алексеевну. Белее мела, белее заснеженных полей, женщина дальше и дальше отступала от них. Давно уже отброшенный, бесполезный, пистолет лежал на полу. - Господи милосердный и святые угодники… - княгиня осенила себя крестным знамением. – Да что же это? Как?! Прежнее яростное безумие во взгляде её сменилось священным ужасом, и это было последним, что увидели Владимир и Анна, прежде чем Долгорукая сбежала, выкрикивая хрипло и протяжно слова молитвы и покаяния. - Володя… - Анна взволнованно посмотрела на возлюбленного, с трудом подняла раненную руку и провела по бледной щеке. Боль смешалась с восторгом, когда девушка ощутила под пальцами его теплую гладкую кожу. Как же так? Разве это возможно? Разве так бывает?! Мысли испуганными птичками проносились в голове, но всё казалось таким неважным, второстепенным. Всё, кроме живой его кожи, измазанной в её кровь. Владимиру некогда было рассуждать, главное сейчас – отнести Анну в комнату, найти хоть кого-то, послать за доктором. Он упрямо тряхнул головой и попытался поднять девушку. Недоверчиво выдохнул, когда вместе с ее теплой кровью его руки обрели прежнюю силу. - Держись за меня, маленькая, - ласково прошептал он в розовое ушко, и красавица, судорожно вцепилась в рубашку барона. От резкого движения плечо снова прожгло вспышкой боли, зубы стиснулись до звона в ушах, и пальцы с силой потянули тонкую ткань, обрывая пуговицы. Анна застонала. - Тише, тише… Анечка, потерпи… Владимир крепко прижал девушку к себе, ощущая на обнаженной груди липкую влагу. И вдруг… Сначала несмело и почти неслышно, но затем всё четче, громче, уверенней – он услышал мерные удары своего сердца! Кровь быстро побежала по венам, отвыкшим от работы за последнее время, дыхание, теперь настоящее, вырвалось с глухим гортанным хрипом. Девушка в его руках встрепенулась и припала к сердцу молодого офицера, беспрестанно повторяя: - Оно стучит, стучит, Володенька… Любимый мой… оно бьется! - Аня… - глубокий бархатный голос впервые послышался в стенах родной усадьбы и тут же, набрав силы, властным криком разнесся по всему дому. – Кто-нибудь, сюда, живо! Доктора!!! Наконец-то показалась заспанная челядь. Испугавшись вида окровавленной Анны и разъяренного барина, невесть откуда взявшегося нынче здесь, Полина тут же юркнула назад в темноту коридора, зато Никита, испуганный не меньше, сразу метнулся к двери ехать за доктором Штерном. Владимир бережно уложил свою красавицу на диване, наплевав на приличия, сбросил и без того расстегнутый китель и склонился над раной. Благо, в бытность на Кавказе, как и на любой войне, он немало насмотрелся на подобное. Пуля прошла навылет, не задев ни кость, ни важные сосуды, и, хоть крови было предостаточно, она не била фонтаном из глубокой раны. - Всё в порядке, счастье моё… - Корф облегченно улыбнулся. – Совсем немного подожди, приедет Илья Петрович, и всё буде в порядке. Он наспех обтер руку и нежно провел пальцами по бархатистой влажной девичьей щечке. Анна прикрыла глаза, теряясь в этой ласке, впервые в жизни переживая ее не в томительном сне, не в воображении, а наяву. Всё произошедшее показалось невозможным, нереальным, будто кошмар, что теперь растаял в легком дыхании предстоящего рассвета. Немного приподнявшись на локте, она прижалась лбом к мужскому подбородку и выдохнула: - Я никогда, никогда тебя больше не отпущу, слышишь? Барон Иван Иванович Корф спустился на шум, едва не споткнулся на полушаге и тут же схватился за сердце, когда увидел в гостиной запятнанные кровью ступени, испачканный диван и брошенный посреди комнаты пистолет, а в особенности – неожиданно вернувшегося с Кавказа сына, прильнувшего жадным поцелуем к губам юной отцовской воспитанницы. Конец
Царапка: А мы боялись!
blondy: Thanks for last chapter Пионыч пишет: Марья Алексеевна Долгорукая стояла I should have assumed it's her since you listed it as one of characters Mad woman Who gave her a gun to play with!!? Thanks God she shot Anna's arm only Пионыч пишет: Корф нахмурился и, как раньше, провел ладонью, почти трогая залитую кровью шелковую ткань. Анна подалась навстречу – и вдруг почувствовала его легкое прикосновение! Владимир не поверил сначала своим ощущениям, своим глазам, которые вместо прозрачного фантома видели теперь живую руку, испачканную ярко-алой кровью. И только изумленные глаза девушки подтвердили, что всё на самом деле, всё правда. I would never come up with this idea Anna's blood brought him back (I remember Anna's blood also influenced Korf in your 'Brothers by blood' story ) Пионыч пишет: - Оно стучит, стучит, Володенька… Любимый мой… оно бьется! Пионыч пишет: а в особенности – неожиданно вернувшегося с Кавказа сына, прильнувшего жадным поцелуем к губам юной отцовской воспитанницы. I can imagine the scene But Natashaaa ....this is all!!? ....why were you so modest with this scene I demand one more chapter or at least bigger paragraph I need my BLAST i.e. more detailed BLAST
Sonya Rey: Мистика Жаль, что в жизни так не бывает Очень грустный и печальный рассказ, но красивый и совпал с моим настроением Пионыч пишет: арон Иван Иванович Корф спустился на шум, едва не споткнулся на полушаге и тут же схватился за сердце, когда увидел в гостиной запятнанные кровью ступени, испачканный диван и брошенный посреди комнаты пистолет, а в особенности – неожиданно вернувшегося с Кавказа сына, прильнувшего жадным поцелуем к губам юной отцовской воспитанницы. А между прочим, Наташа, Иваныч от такого зрелища мог и помереть Не бережешь ты его Да и Марьлексевна могла не оправиться Спасибо!! Мне было очень приятно и интересно читать Выделять ничего не хочу, но отдельные моменты были настолько пронзительны, что нужна была пауза, чтобы перейти к продолжению
Sonya Rey: blondy пишет: need my BLAST i.e. more detailed BLAST А есть другая версия или продолжение?
полная версия страницы